Гроссмейстер Сергей Карякин, отстраненный недавно Международной шахматной федерацией (FIDE) от участия во всех турнирах на шесть месяцев, из-за чего он пропустит турнир претендентов на матч с чемпионом мира, рассказал, как он планирует бороться за свои права, возможно ли создание альтернативных международных шахматных федераций, а также поделился секретами воспитания маленьких шахматных чемпионов.
Фото: Геннадий Черкасов
Накануне нашей встречи с самым молодым в истории шахмат гроссмейстером Сергеем Карякиным стало известно, что FIDE может не ограничиться шестимесячной дисквалификацией. И эта новость внесла коррективы в первоначальный план встречи.
«У нас был 21 день на то, чтобы подать апелляцию, прошло 20 дней. Турнир претендентов еще не состоялся, так что еще нельзя говорить, пропустил я его или нет», — сразу же внес ясность Карякин.
— Появилась информация, что данная дисквалификация будет более длительной. Как восприняли эту новость и какова была ваша реакция в первые дни?
— Я, конечно, расстроился. Любой спортсмен расстроится, если его исключить из соревнований. Особенно из самых топовых. Если я пропущу турнир претендентов, то у меня не будет возможности выйти на матч на первенство мира. С Магнусом Карлсеном. Это очень обидно. Но, с другой стороны, я шахматист. Я просчитывал ситуацию и понимал, что такое возможно. Просто это была такая неприятная вещь, о которой ты до конца думаешь, что она не произойдет.
— Прошло 20 дней. Как-то изменились ваши эмоции, ваше отношение к этой дисквалификации?
— Проще начал относиться ко всему. Более философски. Потому что я понял, что ФИДЕ сейчас полностью подконтрольно политикам с проевропейскими взглядами. Абсолютно антироссийскими. Это не пустые слова. У меня есть доказательства того, что ФИДЕ не собирается останавливаться на полугодовой дисквалификации и генеральный директор ФИДЕ будет добиваться того, чтобы этот срок пролонгировался. В идеале — вообще до пожизненной дисквалификации.
— Как вы оцениваете данное решение и данную позицию как спортсмен и как человек?
— Я считаю это спортивным преступлением. Потому что я прошел честный отбор к турниру претендентов. Я блестяще играл Кубок мира в прошлом году. Потом несколько месяцев готовился. Начал подготовку к турниру претендентов. И у меня выбивают этот турнир только из-за моей позиции. Здесь же основное, что никакого спортивного принципа у них нет. Я до последнего надеялся, что в шахматы не придет вся эта политическая мерзость из олимпийских видов спорта, из Паралимпиады. Но, к сожалению, это случилось.
— Как в данной ситуации себя повела Федерация шахмат России? Нам всем известно, что старший тренер по шахматам Андрей Филатов подал апелляцию на решение комиссии ФИДЕ по вашему отстранению. Действительно ли это так?
— Да. Апелляция подана. Я вчера разговаривал с юристами. Они сказали, что подают апелляцию. Это уже чисто технический момент. Сложно сказать, каковы шансы. Я уже говорил, что там все настроены против, в ФИДЕ. Поэтому будет очень тяжело чего-либо добиться, но надо бороться до конца.
— Была ли еще какая-либо поддержка, в первую очередь от российских шахматистов? Помимо Магнуса? И как вы оцениваете его позицию?
— Позицию Карлсена я оцениваю нормально. Но с точки зрения того, что он европеец, понятно, он не будет занимать сторону России. Мы на это и не надеялись. Но по крайней мере он выразился в том духе, что есть спортивный отбор, и кто побеждает в спортивном отборе, тот и должен играть в турнирах. Это логично. Он как чемпион мира привык всегда побеждать за шахматной доской. Поэтому здесь я его полностью понимаю. Был также американский гроссмейстер Хикару Накамура. Он чуть менее дипломатично выразился. Он до мозга костей американец, против России. Но и он тоже сказал, что должен быть отбор справедливый. Еще два нероссийских гроссмейстера мне написали, сказали, что полностью меня поддерживают. Но не хотят выступать публично, потому что это тяжело, можно сразу попасть под санкции. Могут тоже отстранить от турниров.
— Вы заявили в интервью нашей газете ранее, что рассматриваете варианты создания каких-то альтернативных ФИДЕ международных шахматных федераций. Ваша позиция с того момента как-то изменилась или вы продолжаете придерживаться этой точки зрения?
— Я оценил ситуацию и подумал, что, может быть, стоит начать проводить соревнования, а уже сама организация, которая будет проводить эти соревнования, со временем перерастет во что-то большее. Потому что сперва надо о себе заявить. Я не отказываюсь от своей идеи создать с нуля федерацию. Но с чего-то нужно начинать. К тому же сейчас пока все мысли о нашей апелляции, о судах и юристах.
— Сильно мешает заниматься шахматами это состояние, когда голова забита другим?
— Да, есть дискомфорт. До этого я мог спокойно заниматься шахматами, зная, что у меня впереди турнир претендентов. Что есть определенные сроки. И постепенно выходить на пик своей формы к этому времени. Сейчас же по факту я просто не знаю, что будет. А если меня в самый последний момент допустят? А я до этого не готовился. Будет глупо. Потому что шансов будет мало. Надо, с одной стороны, готовиться, а с другой — тяжело готовиться, когда ты не знаешь, что будет дальше.
— Когда мы с вами беседовали ранее, вы привели очень интересный пример, сказав, что в боксе есть пять международных федераций. И каждая из них разыгрывает свои титулы. А ФИДЕ одна. С точки зрения профессионала, не первый год участвующего в международных турнирах, насколько вообще реально говорить о возможности создания новой федерации?
— Это точно возможно. Просто, насколько я знаю, бюджет ФИДЕ примерно составляет плюс-минус десять миллионов долларов. Если мы хотим создать адекватную или даже лучшую, чем ФИДЕ, структуру, то нужна как минимум такая же сумма. Это довольно тяжело. Поэтому с чего-то надо начинать, с ходу это не делается. Но мы к этому будем стремиться.
— Сейчас много разговоров на всех уровнях, что наш спорт может менять свои приоритеты в сотрудничестве. Как мы знаем, в Азии, в Индии очень много сильных шахматистов. Если их приглашать к участию в таких турнирах? И беседовали ли вы уже с кем-то из них?
— С некоторыми из них уже да. В целом же необязательно брать весь мир. Можно начать, например, со стран БРИКС. Для этого нужна политическая воля. Вы правильно заметили, что сейчас пока ситуация складывается не в нашу пользу. Пару дней назад аналогичная ситуация была с российской шашисткой, которую просто вычеркнули из мирового рейтинга, хотя она была номером один. Это все заставляет задуматься о том, что нужны новые механизмы, новые действия. В том числе и в спорте. Я надеюсь, наше государство этим займется. Потому что нам, простым спортсменам, в одиночку это невозможно сделать.
Магнус Карлсен. Фото: Соцсети
* * *
— В чем, по-вашему, польза шахмат? Шахматы — это ведь не только математика. Какие еще развиваются навыки именно благодаря этой игре? Ведь не зря ею всегда увлекались великие полководцы.
— Это однозначно логика и интуиция. Потому что в шахматах невозможно все просчитать. Если в математике есть четкие задачи, то в шахматах ты не можешь от начала и до конца просчитать всю партию, даже при наличии определенных правил. Многое зависит и от соперника, с кем ты играешь, и как ты играешь. Шахматы также развивают концентрацию, потому что ты учишься концентрироваться на чем-то одном. Шахматы подходят для всех — и для взрослых, и для детей.
— Вы самый молодой гроссмейстер в истории. Что лично вам дали шахматы в жизни? Как они помогают в последних ситуациях?
— В личной жизни все хорошо, слава богу. Я бы так не ставил вопрос — чем мне шахматы помогают в личной жизни… Шахматы — это моя жизнь, это больше, чем профессия. Даже если меня исключат, даже если забанят, все равно есть шахматы в Интернете, все равно я могу играть с друзьями. Мне никто не запретит этого делать. С Анатолием Карповым мы часто играем у него в гостях. И этого мне тоже никто не может запретить делать. Что бы ни было, я буду держаться вместе с шахматами.
— А нет ли такого, что, когда вы просто думаете о чем-то важном или принимаете какое-то решение, представляете перед собой шахматную доску? Раскладывая принимаемые решения на цепь последовательных действий?
— Да, бывает, что-то планируешь, какие-то поступки, и сравниваешь с шахматной доской: здесь сыграл бы так, а здесь по-другому. Здесь бы не торопился, а здесь нужно сыграть быстрее. Шахматы помогают мне планировать мои поступки.
— А самые сложные, самые неприятные моменты в жизни с какими фигурами у вас ассоциируются?
— Самое худшее в шахматах, это когда тебе ставят мат. Поэтому все шахматисты стараются до этого не доводить.
— Нужно ли в школах и в вузах вводить шахматы обязательным предметом? Главная антимотивация тут — страх получить оценку. Действительно такое чувство у детей есть?
— Мне кажется, что основной страх у детей — проиграть. И некоторые из них очень болезненно реагируют на поражения. Хотя проигрывают все. И даже чемпион мира Магнус Карлсен. Надо «крутить» его партии, где он проигрывает, показывать детям, что проигрывают все, даже чемпионы мира. Проще относиться к этому. Дети обычно к этому приходят, но не сразу. А нужно ли шахматы делать обязательным предметом в школе? Это дискуссионно. Можно сделать, чтобы это просто было кружком. Но мне, конечно же, хочется, чтобы шахматы присутствовали в жизни каждого школьника. Как минимум при его желании.
Если в каждой школе вводить такой предмет, как шахматы, то надо очень много учителей. Которые понимают и разбираются в шахматах. Надо работать над тем, чтобы были определенные пособия и для учителей.
— Мы живем в век цифровых технологий, так что возможно проведение и онлайн-уроков. Как бы вы отнеслись к предложению поработать преподавателем на такой онлайн-платформе?
— Это было бы неожиданно. На постоянной основе это было бы тяжело. Разово могу провести. К тому же я часто провожу сеансы одновременной игры.
— Попадались достойные соперники?
— Да. Как правило, сразу виден потенциал у детей.
— Берете таких «мастеров» на заметку?
— Конечно. По итогам турниров сразу учителям и тренерам советую на таких ребят обратить внимание.
* * *
— Какие планы на будущее сейчас? Помимо ожидания итогов апелляции, что еще планируете делать?
— Из-за неопределенности ситуации не очень понятно, что делать. Поэтому для себя я принял решение: поеду на сборы и буду заниматься. Не важно, какой будет следующий турнир: суперфинал чемпионата России или турнир претендентов. Нужно держать себя в форме.
— О каких сборах идет речь?
— Это моя инициатива. Я со своими тренерами решил поехать на Алтай. Выключить телефон и Интернет и чуть-чуть прийти в себя. И заниматься одними шахматами.
— А приглашения на участие в каких-либо турнирах за последние дни получали?
— По турнирам нет, а вот поддержки много получил. Мой телеграм-канал просто разрывался. И я всем благодарен. Более 4000 комментариев было.
— В шахматах вы прошли весь путь, от первого урока до возможности участвовать в турнире претендентов на матч за звание чемпиона мира. Исходя из вашего опыта, как сейчас правильно развивать детские шахматы? Отличается ли это от вашего детства?
— Нужно внедрять современные технологии. Когда я начинал заниматься, компьютеров либо не было, либо они были очень слабые. А сейчас компьютеры надо использовать, но именно как помощников. Чтобы он помогал в работе. И еще роль тренера очень велика — как он будет преподавать шахматы, так ребенок и будет к ним относиться.
— Сами не думали какие-либо методические материалы в помощь тренерам сделать?
— Думал. Сейчас совместно со Свердловской шахматной федерацией и одной крупной IT-компанией создаем шахматную платформу в Интернете, крупнейшую в России и СНГ. На ней будут проводиться занятия для детей. Там будет и моя методика, и методика близких по духу мне гроссмейстеров. Будут проводиться шахматные турниры. Мы идем в ногу со временем.
* * *
— Раз речь зашла про компьютеры, то некоторое время назад были очень популярны шахматные турниры между людьми и машинами. Как вы их оцениваете? И почему в последнее время про них ничего не слышно? Люди или компьютеры кончились?
— Скорее люди. Дело в том, что компьютеры стали сильнее людей. Неинтересно стало играть, раз уж даже чемпион мира Магнус Карлсен в лучшем случае сделает одну ничью из нескольких партий. В чем тогда интерес? Я в таком турнире последний раз участвовал в 2004 году, когда мне было 14 лет. Уже тогда я входил в сборную людей против сборной машин. И я был единственным в том турнире, кто выиграл отдельно взятую партию. Против чемпиона мира среди компьютерных программ. Это был огромный успех. А затем компьютеры стали слишком уж сильными, и с ними стало невозможно бороться. И такие матчи почти прекратились.
— А лично вам интересно было играть против компьютера? Или это скучно?
— Мне гораздо интереснее играть с человеком. Потому что он по-другому, по-человечески мыслит. А компьютерная программа — это просто калькулятор. У него нет никакой стратегии. Нет глубины мышления. Идет просто пересчет возможных вариантов. И когда он просчитывает несколько миллионов вариантов в секунду, ты ничего не можешь сделать в ответ.
— Если говорить о человеческом факторе, то в турнирах иногда гроссмейстеры допускают совсем необъяснимые ошибки. Как вы справляетесь с волнением во время соревнований?
— Во время турниров помогают расслабляться либо занятия спортом, но в меру, чтобы не быть слишком уставшим. Либо прогулки. Особенно часик перед сном пройтись. Еще отсекать все лишние мысли, все бытовые заботы.
Еще в детстве, когда я начинал заниматься, лет в шесть, у меня с папой была такая методика: мы включали телевизор или магнитофон, и при таком шуме я должен был решать задачи так же хорошо, как и в тишине. И я привык. Теперь меня любой шум не отвлекает. Даже если стакан разобьется, когда я думаю над позицией, то даже голову не поверну.
