Что происходит с нефтегазовыми доходами России? Вопрос отнюдь не праздный, учитывая их значение для бюджета и отсутствие полной ясности со статистикой, которая выглядит противоречивой. С одной стороны, как сообщило Международное энергетическое агентство (МЭА), Москва в сентябре получила от экспорта нефти на $1,8 млрд больше, чем в августе. Объем поставок за рубеж вырос на 460 тысяч баррелей в сутки, при средней цене около $82 за «бочку» отечественной марки Urals. Вместе с тем, по данным Минфина РФ за январь-июль, нефтегазовые доходы страны сократились на 41%.
Фото: pixabay.com
Сентябрьская выручка в $18,8 млрд – это максимум с июля 2022 года, констатирует МЭА. Общий объем российских экспортных поставок достиг в этом месяце 7,6 млн баррелей в сутки (из них 4,9 млн приходится на сырую нефть, остальная часть – на нефтепродукты). Поставки в Китай увеличились на 270 000 б/с, в Турцию — на 80 000 б/с. Как отмечает МЭА, порядка 190 тысяч б/с из России распределяется по «неизвестным направлениям». Заметим, что МЭА – структура, созданная американцами, и отнюдь не является дружественной для России. Так что их статистика никак не может быть «комплиментарной» для Москвы. Как признала, в свою очередь, глава Минфина США Джанет Йеллен, нефть Urals торгуется ближе к $100 за баррель, чем к установленному санкционному лимиту в $60.
Между тем за семь месяцев 2023 года поступления в бюджет от нефтегазового экспорта сократились на 41,4% по сравнению с аналогичным периодом 2022-го, составив 4,1 трлн рублей. Это уже официальные российские данные. Наш Минфин связывает это «с высокой базой сравнения прошлого года, снижением котировок цен на марку Urals, снижением цен и сокращением объемов экспорта природного газа». «Месячная динамика нефтегазовых доходов к августу вышла на траекторию, превышающую их базовый уровень», — отмечает при этом ведомство Силуанова. Прояснить ситуацию мы попросили эксперта Финансового университета при правительстве РФ Игоря Юшкова.
«Вообще, МЭА довольно критически относится и к России, и в целом к поставщикам нефти из числа участников сделки ОПЕК+, — говорит собеседник «МК». – Являясь по сути альянсом потребителей нефти, эта организация изначально позиционировала себя как противовес классической ОПЕК, неудачи которой стремилась подчеркнуть. Но сегодня они вынуждены признать объективную реальность: показатели доходов от российского сырьевого экспорта явно улучшаются.
И тут налицо основные две тенденции. Во-первых, благодаря усилиям ряда добывающих государств нефть в принципе дорожает: ускорение произошло летом, а расти цена начала в феврале, стартовав с отметки в $70 за баррель Brent. Тогдашнюю инициативу Москвы, объявившей о добровольном сокращении добычи на 500 тысяч б/с, поддержали основные производители, в частности, Саудовская Аравия, Ирак, ОАЭ, которые совместно снизили добычу еще на 1,1 млн б/с. Плюс с июля Эр-Рияд стал дополнительно сокращать производство еще на 1 млн б/с, потом продлил меру на август, потом – на сентябрь.
— В итоге предложение на рынке упало, а спрос восстановился?
— Да, сегодня Китай и другие азиатские страны постепенно наращивают объемы потребления нефти. Добавлю, что в августе Россия сократила на 500 тысяч б/с экспорт, месяцем позже – на 300 тысяч.
В сентябре Brent подорожал до $96 за баррель, потом последовал небольшой откат, и сегодня цена находится возле отметки $90. Российский сорт Urals постепенно подтягивается к этому уровню даже с учетом скидки, которая сама по себе уменьшается. И это вторая тенденция, крайне важная для нас.
Изначально скидка доходила до $35, теперь не превышает $12. А с учетом того, что с начала года российская валюта серьезно ослабла по отношению к доллару, получается, что в рублевом выражении мы продаем нефти значительно больше, чем было предусмотрено бюджетом: документ был сверстан, исходя из среднего курса доллара в 72 рубля, а сейчас курс под сто.
Сегодня мы компенсируем недополученные сырьевые доходы за первое полугодие, по месячным показателям (август-сентябрь-октябрь) они явно идут с опережением графика. Казна уверенно пополняется — и в долларовом выражении, и тем более в рублевом.
— Насколько корректно сопоставлять данные МЭА (относительно нефти) за сентябрь 2023 года и статистику от Минфина РФ (относительно нефтегазовых доходов) за январь-июль?
— Разумеется, некорректно. Никакого особого противоречия тут нет. В первой половине прошлого года мы продавали очень много и нефти и газа, причем по высоким ценам. Во второй половине 2022-го с газовыми поставками начались проблемы: прокачка в страны ЕС прекратилась по «Северному потоку», по трубопроводу «Ямал — Европа», по одному из двух транзитных маршрутов через Украину. В итоге экспорт природного газа обвалился с ежегодных 160 млрд до 20-25 млрд кубометров.
А когда в декабре заработали два вида санкций – эмбарго на морские поставки нефти и потолок цены в $60 за баррель – это ударило и по нефтяному экспорту, который стал меньше по объемам и хуже по ценовым параметрам. Не надо забывать об эффекте высокой базы января-июня 2022-го: на этом фоне информация Минфина о динамике нефтегазовых доходов за первое полугодие 2023 года выглядит действительно пугающей. Однако на сегодняшний день именно на нефти, которая исторически является намного более маржинальным товаром, нежели газ, Россия очень хорошо зарабатывает.
