О том, как военная операция России на Украине и вызванные ею санкции влияют на экономические отношения Еревана и Москвы, как в Армении видят перспективы этих отношений и об изменении миграционных потоков между двумя странами в интервью “Ъ” рассказал глава Минэкономики республики Ваган Керобян.
— Как вы оцениваете влияние санкций и ожидаемого спада в российской экономике на экономику Армении?
— В прошлом году экономика Армении выросла на 5,7% при инфляции в 7,7% — это одновременно и самый высокий показатель роста среди стран ЕАЭС, и самый низкий по инфляции. В начале этого года мы видели ускорение темпов роста — по итогам января—февраля до 12% — и рассчитывали, что эта тенденция сохранится в течение года, но ситуация изменилась, ее пришлось полностью переосмыслить. В приоритете сейчас для нас — обеспечить продовольственную безопасность. Наша работа нацелена в первую очередь на то, чтобы люди жили лучше, поэтому основная задача сейчас — обуздать инфляцию.
Также мы видим, что неопределенность курса рубля уже негативно сказалась на наших экспортерах, есть опасения по взаимной торговле — если в январе—феврале импорт из России увеличился на 70% по сравнению с прошлым годом, а экспорт на 45%, то в марте сильно просели оба показателя. Наша первоочередная задача здесь — найти инструменты, которые позволят компаниям свободно торговать, имея горизонт определенности в валютных рисках. Мы наблюдаем сокращение миграционного потока из Армении: сезон начинается, но миграционный баланс у нас положительный, но это нас не сильно беспокоит, так как в Армении тоже много вакантных рабочих мест. Что касается инвестиционных планов, то мы придерживаемся заключенных договоренностей, наши партнеры подтверждают, что согласованные инвестиционные проекты будут осуществляться по плану.
— Есть ли у компаний и банков опасения, что на них могут быть распространены вторичные санкции при взаимодействии с российскими контрагентами?
— Я бы хотел отметить, что Россия является нашим самым крупным торговым партнером, поэтому в наших национальных интересах защищать взаимную торговлю. Исходя из этого, мы объясняем зарубежным партнерам, что у нас просто нет другой возможности. Опасения есть, именно поэтому мы работаем так, чтобы не провоцировать распространение санкций.
Иран — один из наших крупных соседей — тоже находится под санкциями, мы десятилетиями не можем работать с местными компаниями в полную мощность, вторая такая ситуация для нас просто невозможна.
— Какую позицию правительство Армении занимает по вопросу параллельного импорта, то есть ввоза товаров без получения разрешения от правообладателя?
— Есть много компаний, которые поставляют продукцию, не находящуюся под санкциями. Наше законодательство и налоговая среда полностью позволяют проводить такие трансакции. При этом мы тщательно следим, чтобы все сделки были настоящими, речь даже не о контрафакте, а о том, чтобы они не оставались только на бумаге. Если у компании есть экономический интерес в Армении, она может открывать счета, импортировать и экспортировать. В том, что в Армении проводится растаможивание товаров, ввозимых на территорию ЕАЭС, я вообще никаких проблем не вижу, но важно, чтобы эти товары не были под санкциями.
— В каком режиме работают банки по отношению к российским физлицам и предпринимателям?
— Наши банки проводят обычную процедуру проверки, которая сейчас немного удлиняется из-за того, что приходится проверять все компании на причастность к санкционным спискам. Это замедляет открытие счетов, тем не менее у нас в марте было открыто около 30 тыс. новых счетов.
— Какую позицию правительство занимает по регулированию криптовалют?
— Сейчас нет никакого регулирования, то есть можно все. В Армении можно обналичить криптовалюту, пополнить счет, провести все операции. Майнинг также сейчас никак не регулируется. Мы уже начинаем прорабатывать этот вопрос, создавать законодательную базу для того, чтобы операции с криптовалютой регулировались, но речь не идет об их запрете.
— Эта позиция предполагает запрет на использование криптовалют в качестве платежного средства?
— Криптовалюты сейчас не являются легальным платежным средством, так как внутри Армении платежи можно осуществлять только в драмах, а драмовых криптовалют нет, поэтому с правовой точки зрения криптовалютой платить нельзя, но есть обменники и даже криптоматы, где можно обналичить криптовалюту.
— Как вы оцениваете последствия миграции IT-специалистов из России в Армению?
— Не факт, что те, кто приехал за последние полтора месяца, останутся надолго, далеко не во всех случаях мы говорим о полном переезде, хотя знаем, что и такие случаи есть. При этом мы создали команду, которая решает проблемы тех людей, которые оказались в трудной ситуации при переезде,— их нужно чисто по-человечески поддержать. Я часто слышу, что люди удивлены той доброте, которая исходит от армян. Для нас любые гости — это дорогие гости, поэтому нужно сделать так, чтобы все себя чувствовали хорошо. В то же время Армения за последние годы провела целый ряд реформ по улучшению бизнес-среды — сильно снизилась коррупция, были зафиксированы улучшения практически по всем экономическим и гуманитарным индексам. Для этого мы меняем законодательную базу в разных отраслях, мы еще не преуспели, как Россия, в цифровизации, банковских услугах, но это тоже вопрос непродолжительного времени.
— На какие меры поддержки могут рассчитывать компании, которые готовы инвестировать в экономику Армении?
— Мы видим, что практически все компании, которые открываются в Армении, не уходят из России, а скорее расширяются. Для нас это новые инвесторы, новые рабочие места. Такие компании могут рассчитывать на те же льготы, которые действовали и ранее,— речь идет, в частности, об освобождении IT-компаний практически от всех налогов, кроме налога на доходы физических лиц по ставке 10%. Изначально предполагалось, что эти льготы будут действовать до конца 2023 года, теперь же их срок продлен. Также нужно учесть, что в Армении низкий уровень соцвыплат — не более $100 на человека. Так что для IT-компаний общий налог на одного человека — это 10% от зарплаты и соцвыплаты.
— Из-за большого потока приезжающих выросли цены на недвижимость, насколько эта ситуация критична?
— По этому поводу мы сильно беспокоимся, так как понимаем, что люди, оказавшиеся в трудной ситуации, не должны платить огромную аренду. Поэтому мы начали активно работать с застройщиками и компаниями по аренде недвижимости, чтобы увеличить предложение квартир на рынке. В Ереване более 10 тыс. квартир не обжиты, то есть люди закрыли свои квартиры и уехали в Россию или другие страны, мы стремимся вывести это жилье на рынок аренды. Эти усилия уже позволили снизить цены. Растет спрос и на квартиры в других городах, так как расстояние от них до Еревана по московским меркам совсем небольшое.
— Есть ли уже оценки суммарного влияния новой волны миграции на ВВП и бюджет страны?
— В скором времени выйдет статистика по рабочим местам, думаю, что будут интересные факты и по тому, как армянские компании нанимают граждан РФ, и по открытию новых компаний. По налоговым сборам мы закрыли первый квартал в профиците, и это при том, что пока в рамках ЕАЭС не решен вопрос о распределении таможенных платежей — в какой валюте это делать. По торговле на внутреннем рынке видим прирост примерно на 25% к марту прошлого года, но здесь еще заложен эффект роста цен. По разным оценкам, приток составил 50–70 тыс. человек, из которых половина — с армянскими корнями, то есть это люди, которые жили в России, а теперь вернулись; вторая половина — это граждане РФ. Нам сложно сказать, кто из них приехал в качестве туриста, а кто — с целью проживания. Суммарно такой приток — это около 2% населения Армении.
— Насколько сильно был скорректирован прогноз по инфляции?
— По закону о бюджете инфляция должна была составить 4% с отклонением в плюс-минус 1,5%, но на конец марта инфляция подскочила до 7,4%, в следующем месяце мы, скорее всего, вновь увидим более высокую инфляцию, так как растут цены на продовольствие и энергоносители. У нас уже повысились тарифы на газ, электричество, это ведет к росту цен и на другие товары. Центробанк в марте уже увеличил базовую ставку на 1,25% пункта, с 8% до 9,25%. Этот инструмент позволяет бороться с ростом инфляции, но также замедляет экономику, поэтому правительство поддержало практически полное субсидирование кредитов на покупку нового оборудования, конвейерных линий. В целом мы решаем очень важную проблему изменения структуры экономики Армении, так как долгое время она росла в первую очередь за счет потребления, сейчас же мы хотим сделать промышленность основной базой для роста экономики.
— В каких секторах вы ждете роста?
— Сейчас для нас в промышленности интересна металлургия и химия, в ювелирной отрасли и обработке драгоценных камней у нас все в порядке — это наш приоритетный сектор экономики. Также мы заинтересованы в развитии фармацевтики, производства продуктов питания, легкой промышленности, которую сейчас называем по-новому — креативной промышленностью. Здесь у нас получается перейти от продажи рабочей силы к созданию собственных брендов и увеличению производительности.
— Металлургия и химпром — это капиталоемкие отрасли, за счет чего здесь может быть достигнуто развитие?
— У нас есть крупные месторождения меди и молибдена, золота, серебра, цинка. Мы хотим углубить производство этих металлов — для Армении это очень большой рынок, так же как и обработка металлолома, и черного, и алюминия. Уже есть большие успехи, но еще многое нужно делать. Химическая промышленность была развита в Армении в советское время, здесь было производство каучука — таких мест в мире совсем немного. Мы бы хотели возродить эти производства. К тому же у нас до сих пор есть большие источники энергии — это в первую очередь солнечная энергетика. В целом у нас самое дешевое электричество в регионе, наша задача — найти новые возможности для увеличения его потребления.
По материалам: kommersant.ru
