Спектакль китайской танцевальной компании Чжао Лян АРТ «Чайное заклинание», что показали на Чеховском фестивале, наполнен поэзией и медитацией. Этот балет — одна из частей трилогии «Душа и желание», которая является самой известной работой компании.
Фото: Елена Лапина
Чжао Лян, поставивший этот спектакль, один из первопроходцев современного танца в Китае. Но его современный танец обращается к глубокой древности, которая питает творчество этого ни на кого не похожего хореографа. Так, например, он поступил в 2017 году, создав спектакль «У-шу – боевой танец», в котором сочетал элементы современного танца и восточных боевых искусств.
В балете «Чайное заклинание» хореограф тоже обращается к глубокой древности. Ведь чайная церемония в Китае известна более 5000 лет, и это важная составляющая часть духовной культуры Поднебесной.
Из досье МК: Церемония носит название Гунфу Ча. В те далекие время местное население только начинало выращивать и изучать свойства чайного листа, который использовался изначально только в лечебных целях. Это особая философия и культура, зародившаяся в древние времена.
Китайцы не просто не спеша пьют чай, а наслаждаются им, вдыхая его аромат, ощущая вкус и изменение цвета напитка в процессе настаивания. По древним традициям чайная церемония позволяет достичь гармонии, умиротворения и хорошего здоровья.
Еще до начала спектакля в зрительном зале появляется девушка практически обнаженная, в лифе и трусиках телесного цвета, которая вовлекает зрителей в предстоящее действо. Это дух чая. Ее персонаж воплощает собой самые сокровенные, может быть, самые интимные моменты чайной церемонии, которые хотя и невидимы глазу, но как раз и оказывают самое сильное влияние на человека, пьющего настоящий китайский чай. Это интерактивный персонаж, вносящий в «Чайное заклинание» элементы иммерсивного спектакля.
Фото: Елена Лапина
Она даже выходит к публике с похожим на современную удочку бамбуковым шестом, на котором подвешена древняя курильница, давая публике возможность ощутить аромат древнего напитка. Вкусив его, герои на сцене впадают в глубокий обморок, но зрители в зале держатся…
— Ее персонаж не имеет физического измерения. Он и есть, и его нет одновременно. Поэтому она свободно ходит по сцене, минуя основное действо и историю персонажей. У нее есть свое измерение, в котором она существует. Тем не менее герои чувствуют ее присутствие, – раскрывает мне тайны и символическое значение персонажей в своем спектакле Чжао Лян.
Этой курильнице больше тысячи лет. Дело в том, что источником вдохновения для спектакля «Чайное заклинание» послужили культурные реликвии, найденные в храме Фамень провинции Сиань. Храм был построен в период Восточной Хань (25-220 гг. до н.э.) и известен тем, что в нем хранятся мощи Сакуамуни, основателя буддизма. Сиань был очевидцем "золотого века" развития династии Тан. Тогда он был крупнейшим городом на Востоке и отправным пунктом Шелкового Пути, который соединял Азию и Европу.
В 1987 году храм привлек внимание археологов всего мира. Когда стали расчищать фундамент для проведения реконструкции, то обнаружили танские сокровища. Они были захоронены там более 1100 лет. Среди них нашли 4 буддийские реликвии, 121 предмет из золота и серебра для поклонения Будде или использования императорским двором, 400 жемчужин, драгоценности, изделий из яшмы и множество ценных предметов из шелка. Хранятся в монастыре и священные чайные реликвии — одни из самых высокочтимых в Китае предметов. Они относятся к IX веку н.э.
Интерпретациям этих реликвий, собственно, и посвящено «Чайное заклинание».
— Эти реликвии меня и вдохновили. Я впервые увидел их в музее. Тогда подумал, почему в мире современного танца так мало постановок на тему чайной культуры вообще? – рассказывает мне как рождался этот спектакль Чжао Лян.
А на сцене между тем появляются семенящие быстрыми шажочками еще два персонажа — слуги главной героини этого мистического действа, которую называют Чайным божеством. Сразу в спектакле она не появляется. Слуги как бы подготавливают зрителя к ее явлению, расставляя на сцене в выхваченной прожектором световой дорожке 10 культовых предметов для чайной церемонии.
— Два персонажа воплощаю отчасти слуг и помощников Чайного божества. Их в Китае называют «Лунные тени». Они-то и осуществляют коммуникацию между персонажами спектакля и Чайным божеством. И не случайно они выбраны мужским и женским персонажами, потому что воплощают взаимодействие полярных сил мира в своем танце.
А затем в длинном волочащемся за ней красном халате из роскошного китайского шелка, с широкими рукавами, на которых вышивкой изображены журавли с большими белыми крыльями, на сцене появляется само Чайное божество — в золотой короне в форме экзотических чайных листьев и с длиннющими золотыми пальцами. Как и у всех остальных персонажей, у него сильно набеленное лицо, которое поначалу закрыто белой маской.
Фото: Елена Лапина
Прислужники подают веер, китайский зонтик, снимают корону, маску, а затем на сцене, каждый в свой черед, появляются главные персонажи разыгрываемой бессловесной пьесы — Рыбак, представляющий простонародье, благородный Охотник с луком из аристократии и, наконец, монах, олицетворяющий людей с духовной силой. Прежде, чем встретиться с Божеством, каждый из них исполняет насыщенный пантомимой сольный символический танец, раскрывающий характер того или иного персонажа.
Понятно, что три героя представляют собирательный образ. Перед нами традиционная и характерная для древней китайской литературы магическая история, которую можно совершенно по-разному интерпретировать современному зрителю. Тем не менее, она всё-таки имеет совершенно определенный философский смысл и говорит не только о личных чувствах и о личных переживаниях каждого героя, но обращается прежде всего к современному зрителю.
Фото: Елена Лапина
— Я специально оставляю широкое поле для такого контакта и ассоциаций, которые возникают в процессе просмотра спектакля. Поэтому не только важно, как действуют персонажи и что они проживают, но также и то, как это откликается в каждом из зрителе, какие образы у них это рождает. Это история о том, как Чайное божество пробуждает в людях, которые испили чашу и соприкоснулись с чем-то священным, жажду, желание найти, обладать или стать частью. Чего ни один из героев достичь и не может. Здесь речь о том, что все люди так или иначе восприимчивы к прекрасному, к чему-то необыкновенному, священному. И каждый интерпретирует это по-своему – говорит Чжао Лян.
— В современном Китае такое же отношение к чаепитию, как было в древности. Где-то сохранилось отношение к нему, как к священнодействию? – спрашиваю я хореографа.
— Много таких мест и людей, которые практикуют традицию сакрального чаепития. Но сейчас значение этой церемонии не столь священно, она стало более личностной. Потому что социальные роли изменились. Нет, например, императора. Это даже не столько церемония. На самом деле это просто процесс питья чая, который отличается от того, как это происходит в Японии. Китайская церемония, в отличие от японской, не имеет обязательного набора правил. Она исходит из потребности человека. Просто имеется в виду определенное состояние внутреннего умиротворения.
Достичь состояния внутреннего умиротворения у зрителя хореографу явно удалось. Сочетая современную хореографию с элементами традиционной китайской пластики, он создал спектакль в стиле чань-буддизма. Буддийская концепция дзен и чайная культура слились в этом балете воедино. Умиротворяющая атмосфера снимает напряжение, накопившееся за день, происходит самый настоящий процесс релаксации, словно находишься на приеме у психотерапевта.
